Самозванец — это человек, выдающий себя за лицо, которым он не является, в корыстных или политических целях.
Факторы появления самозванства
Самозванцы, претендовавшие на российский престол, появлялись как за рубежом, так и среди местного населения. Самозванство начинается, когда лжецарь или псевдомессия самопровозглашается, формирует группу соратников или возглавляет движение социального протеста. При изучении природы самозванства внимание нужно акцентировать на реакции общества на появление самозванца. В России в основе самозванства лежала вера в богоизбранность царя. Это объясняет природу самозванства, выявляя те идейно-психологические факторы, которые побудили человека выдать себя за члена царской династии. Вряд ли все российские самозванцы были сознательными авантюристами и обманщиками. Скорее, суть самозванства заключалась в отождествлении себя с лицом, имя которого принималось.
В основе самозванства ведущим было стремление к достижению житейских удовольствий. Б. А. Успенский определил обстоятельства, которые могли заставить человека поверить в то, что он является «истинным государем»:
- В народном сознании доминировали представления о божественном призвании царя, и человек, который находил на теле «знаки», начинал считать себя богоизбранным;
- В случае нарушения естественного порядка наследования престола, занимавший царский трон, воспринимался как самозванец. "Открытие" на троне самозванца провоцирует появление других, каждый из которых претендует на свою истинность. Основой процесса является убеждение, что делать вывод о том, кто настоящий царь, должен Бог.
Самозванец в сознании отождествляет себя с предшественниками. Лжедмитрий II присвоил себе биографию первого самозванца, его славу и успех, жену и ее родственников.
Московское государство до XVII века не знало самозванцев, претендовавших на трон. Для самозванства царского направления необходимо соответствующее развитие феодальных отношений. Также история самозванства тесно связана с династическими кризисами. Первый кризис относится к концу XVI века, когда пресеклась династия Рюриковичей и престол занял «боярский царь» — Борис Годунов, а в начале XVII века – Василий Шуйский. В таких условиях появляются лжецари, и рождаются движения в их поддержку. Кроме того, история самозванства предстает как ряд воплощений народных легенд о «возвращающихся царях».
В литературе утвердилась мысль, что народ поддержал самозванцев потому, что они обещали освобождение от гнета, сытную жизнь и разрешение социальных проблем. Можно предположить, что часть представителей низших слоев общества могли следовать за самозванцами, используя их в своих целях. «Толпе» все равно, кто займет престол с ее помощью, — главное, чтобы царь был «мужицким» и защищал интересы народа. Однако наряду с Лжедмитрием I, который вел за собой тысячи людей, были и те, кто мог похвастаться лишь десятками сторонников. Это объясняется тем, что одни самозванцы свои роли играли лучше, их поступки соответствовали народным ожиданиям, а другие претенденты не соблюдали общепринятых «правил игры», или чаще их нарушали. В глазах народа «праведным» выглядел «благочестивый», «справедливый», «законный» монарх. Законность определялась богоизбранностью — владением личной благодатью, которая доказывалась наличием на теле «царских знаков». Именно с их помощью многочисленные самозванцы доказывали право на престол и обеспечивали поддержку в народе. Существовали и другие признаки «законного» — поддержка его миром и личная фортуна. В представлениях народа претендент на престол должен быть успешным. Уверенность, что царевич Дмитрий жив, росла с тем, как его войска продвигались к Москве.
Самозванство в России в начале XVII века
Лжедмитрий I метеором пронесся над Европой, всколыхнул умы современников, став одним из главных персонажей европейских газет. Европа следила за его успехами, его история нашла отклик в искусстве.
В самом же Московском государстве, согласно версии Бориса Годунова о отождествления самозванца с Григорием Отрепьевым, XVII век стал временем проклятий и анафем, которые звучали в церквях.
Феномен Лжедмитрия I заключается в том, что в конце XVI — начале XVII века боярские интриги, вызревание гражданской войны и разбойничьи беспорядки готовили почву, на которой росла вера в возможность появления законного царя. Призрак Дмитрия сопровождал Бориса все его царствование, оживая в небылицах врагов. В 1603 эта тень стала реальностью: в Речи Посполитой появился человек, который называл себя именем царевича.
Мнение о самозванце, представление о его деятельности еще с XIX века формируют два произведения — трагедия А. Пушкина «Борис Годунов» и третья часть трилогии А. Толстого «Царь Борис». Драма Пушкина создала некрасивый образ самозванца-оборотня. Источником этой версии послужила «История государства Российского» Н. М. Карамзина.
Самозванство в историографии
Главный вопрос историографии самозванства —вопрос об истинном происхождении Лжедмитрия I. Проблематичность доказательств идентичности Лжедмитрия I и сына Ивана Грозного состояла в канонизации царевича Дмитрия. Невозможно было пренебрегать и обвинительными материалами Василия Шуйского.
Знатоками проблемы в историографии стали С. Платонов, Н. Костомаров, В. Иконников. Именно Н. Костомаров стал первым, кто пытался критически переосмыслить наработанные концепции самозванства в целом и появления Лжедмитрия, в частности. Высказывались и компромиссные точки зрения. В. Александренко утверждал:
«Дмитрий был или истинным сыном Ивана Васильевича или с детства был воспитан как таковой. Он не был обманщиком и политическим игроком, и глубоко чувствовал свое несчастье».
С.М. Соловьев также утверждал, что Григорий Отрепьев верил в собственное царское происхождение. Е. Бакунин предлагал другой компромисс, утверждая, что Самозванец был сыном Богдана Отрепьева из Углича. Это был внебрачный сын Ивана Грозного или царевича Ивана, или одного из опальных бояр.
