Реакция русского дворянства на революцию
Начало Французской революции большинство образованных россиян встретили с нескрываемой радостью. На этот Интернациональный восторг по поводу торжества дела свободы и рассчитывали деятели Французской революции. Подобные идеи одушевляли солдат Французской революции на полях сражений, куда они отправлялись под звуки боевой песни Марсельской армии в согласовании с лозунгом «К оружию, граждане, Отечество в опасности!».
Кстати, С. Глинка в своих «Записках» рассказывает о том, как императрица Екатерина Великая слушала «Марсельезу». Он пишет:
«Прочитал в ведомостях о чудесных действиях марсельского марша над молодым французским войском в битве, она приказала оркестру играть этот марш в Эрмитажном театре; чем более вслушивалась она в звуки, тем более изменялось ее лицо; глаза ее пылали, она была вне себя и вдруг махнула рукой, вскричала: «полно, полно!» Что тогда волновало ее душу, это осталось тайной».
Статья: Идеи Французской революции в русском обществе
В это время Россия радушно принимала французских эмигрантов, бежавших от ужасов революции. Среди них:
- знаменитый Дюк Ришелье,
- генералы Л.-А. Лан– Жерона и Э. Ф. Сен-При.
Первые два оставили свой след в освоении южных провинций России, Малороссии и Одессы. Последний в 1812 г. был начальником штаба князя Багратиона и погиб во время Заграничного похода русской армии. Граф Ж. Лаваль, бежавший от революции, стал отцом декабристкой Екатерины Трубецкой.
Влияние французской революции на поколение Александра I
Спустя 15 лет внук Екатерины Александр I в своих рекомендациях французским эмигрантам будет требовать от них следующее:
«.. .полное забвение прошлого и всеобщую амнистию для всех, кто был замешан в ужасе революции» .
Александр I любил повторять:
«Необходимо различать преступления Французской революции от ее принципов».
Это была мудрая политика, так как воистину французская революция дала новое направление веку.
Декабрист Розен говорил, что «в начале $XIX$ столетия много толковали о французской революции». Надо только добавить, что толки эти были по большей части неблагоприятными.
Должно было пройти по крайней мере два десятилетия, чтоб русские оказались в состоянии оценивать итоги французской революции более объективно и дать историческую оценку ее событиям.
Русские декабристы честно признавались, что мысль об изменении государственного строя России пришла к ним через опыт французской революции.
Так, П. Пестель признавался на следствии по делу декабристов:
«...Большая часть коренных постановлений, введенных революцией, были при реставрации монархии сохранены и благими вещами признаны... Вот сего суждения породилась мысль, что Революция, видимо, не так глупа, как говорят, и что может даже быть полезна...».
Спустя несколько десятилетий после войны 1812 г. Воинственный доблести французов начали ставится в прямую зависимость от Великой французской революции. Об этом прямо говорит Ф. Булгарин, который, будучи поляком, служил не только в русской, но и во французской армии. Булгарин писал:
«Революционные войны, в которых надлежало победить или умереть, умереть на поле битвы или на эшафоте, образовавшего превосходных солдат, отличнейших офицеров и искусных полководцев».
А. Герцен прямо связывал политическую борьбу $XIX$ в. с опытом Французской революции и ее деятелей:
«... то была традиция великой борьбы $XVIII$ века».
Вообще, нельзя не отметить того факта, что из всех европейских народов только русские и французы во время своих революций думали не только и не столько о счастье своего народа, сколько о всемирном братстве и создание справедливого общества для всех. Достаточно сравнить знаменитый лозунг Французской революции «Свобода, равенство и братство» с призывом русской революции: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» И в том и в другом случае утопизм призывов налицо!
«В России до тех пор не вспыхнет стихийная революция, пока там не образуется многочисленный просвещенный класс, страдающий за угнетенный рабством народ».
Это было сказано в конце $XVIII$ в. французским эмигрантом, бежавших от ужасов революции в Россию. История показала, что он был абсолютно прав.
